После поражения Германии во Второй мировой победители хотели сделать все возможное, чтобы нацизм больше никогда не поднял голову. Проведение более десятка процессов было тому подтверждением. Но прошло немного времени — и бывшие нацисты оказались в элите ФРГ. Рассказываем, какие посты занимали эти люди, почему это стало возможным и как реагировало на такую кадровую политику общество (от молчания до протестов).
Суд над элитой, но не над остальными
Первые суды над нацистами начались вскоре после поражения Германии. Два из них имели международный статус — Нюрнбергский (на нем судили высшее руководство Третьего Рейха) и Токийский (руководителей Японии).
Затем последовали малые Нюрнбергские процессы — судили нацистских деятелей меньшего масштаба. В Советском Союзе состоялись 19 открытых процессов над солдатами и офицерами вермахта, обвиненными в военных преступлениях. Также процессы проходили в Польше, Югославии, Китае и других странах.
Нюрнбергский трибунал признал гестапо, СС, СД (службу безопасности главы СС) и руководящий состав нацистской партии преступными организациями (хотя не сделал это относительно правительства, верховного военного командования и Генерального штаба).
Но что касается персональной ответственности, то эти суды затронули лишь верхушку Третьего рейха. После их проведения на территории четырех оккупационных зон (СССР, США, Великобритании и Франции) прошли процессы денацификации. Но результаты последней оказались весьма неоднозначными.
В советской зоне оккупации эта политика оказались наиболее жесткой. По данным доктора исторических наук Бориса Хавкина, советская администрация интернировала (принудительно задержала) 150 тысяч немцев, из которых 44 тысячи погибли, 25 тысяч — были депортированы в Польшу и СССР, 17 тысяч осуждены. Кроме того со всех постов были уволены 520 тысяч человек (из них 390 тысяч — из госслужбы и экономики).
А вот в западных зонах (американской, британской и французской) только 9 тысяч бывших активных нацистов приговорили к тюремному заключению, обычно кратковременному. Число уволенных оказалось незначительным.
Спустя четыре года после окончания войны, в 1949-м, на карте мира появились две страны: на востоке — Германская демократическая республика (ГДР), в западные зонах оккупации — Федеративная республика Германия (ФРГ). Оказалось, что в элите обеих стран были представлены достаточно многие нацисты (хотя в ФРГ — намного больше).
Нацисты — в элите ГДР
Почему так произошло? На это были, как минимум, две существенные причины.
Первая — с режимом сотрудничало огромное число людей. В нацистской партии состояло порядка 12% населения страны (около 8,5 млн). Еще около 10 млн находилось в «примыкавших» организациях: СА, трудовом фронте, Гитлерюгенде и т.д. В том числе 830 тысяч (к моменту окончания войны) служили в войсках СС, в гестапо (немецкой тайной полиции) работало 40 тысяч сотрудников. Найти им замену в одночасье было невозможно. «Других немцев у меня нет», — говорил первый послевоенный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр.
В этом плане ГДР было проще. Основой ее элиты являлись коммунисты, чья партия имела в Германии давние традиции. Еще между мировыми войнами она была представлена в парламенте и — наряду с нацистами — претендовала на власть. Активная коммунистическая пропаганда, идеологическое воспитание, начинавшееся с детского сада, привели к появлению в восточно-немецком обществе идеологически проверенных кадров. Поэтому потребность в бывших нацистах начала постепенно уменьшаться.
Впрочем, не стоит забывать, что нацисты все равно остались в элите ГДР — даже несмотря на жесткие чистки. К началу 1950-х годов больше половины ректоров университетов ГДР в прошлом были членами нацистской партии. Министерство госбезопасности страны, также известное как Штази, приняло в свои ряды тысячи бывших сотрудников гестапо. Что касается МВД в целом, то в нем служили 14% бывших членов НСДАП.
Получался парадокс: нацистских преступников арестовывали, обвиняли, судили и охраняли бывшие нацисты в нацистских тюрьмах.
В Народной армии ГДР служил Винценц Мюллер — генерал, сдавшийся в плен под Минском в 1944-м. Он получил аналогичное звание в Восточной Германии, являлся замминистра обороны и возглавлял штаб всех вооруженных сил. Его коллегой был Арно фон Ленски, попавший в плен под Сталинградом — фактически он руководил формированием и развитием танковых войск ГДР и т.д.
«Большая тишина» и нежелание ворошить прошлое
Вторую причину того, что нацисты остались в элите новых государств, можно сформулировать так: бывшие жители Третьего Рейха не захотели (а отчасти и не смогли) признать коллективную вину за преступление нацистов.
В октябре 1946-го, после завершения Нюрнбергского трибунала, лишь 6% немцев называли его итоги «несправедливыми», но уже спустя четыре года так говорил каждый третий. В то время большинство немцев в Западной Германии считало нацизм «хорошей идеей, которой нашли неудачное применение» и не желало возвращаться к этой теме. Научный сотрудник Американского института современной германистики и автор книги «Внешняя политика примирения Германии: от вражды к дружбе» Лили Фелдман называет это «большой тишиной». Люди, оказавшиеся в оккупации среди руин, решили похоронить свое прошлое.
Спасительной соломинкой стала легенда о «чистом вермахте». Согласно ей, он не был послушным орудием Адольфа Гитлера, его командование якобы довольно часто возражало диктатору. Армия не совершала военных преступлений и не принимала участие в Холокосте — этим, якобы, занимались гестапо и СССР. Не оспаривались лишь отдельные «эксцессы», трактовавшиеся как исключения из правил. Через службу в вермахте прошли почти 18 миллионов мужчин и полмиллиона женщин — неудивительно, что эта концепция стала доминирующей в обществе. В преследовании нацистов общество не видело необходимости.
Как пишет историк Борис Хавкин, в 1949—1954 годах во всех землях ФРГ приняли законы, ограничивавшие мероприятия по денацификации. С 1951-го все чиновники этой страны, уволенные в ходе денацификации, могли претендовать на восстановление в должностях. Кроме того, большинство осужденных, отбывших наказание (или выпущенных досрочно), смогли вернуться в руководство экономикой, в систему государственного управления, образования и юстиции.
В цифрах это выглядело так. В послевоенном МВД служило 54% бывших членов НСДАП, в МИД — 66%. 60% судей и 76% прокуроров в судах по денацификации в западных зонах сами были в прошлом нацистами.
По словам немецкого историка Манфреда Гертемакера, в некоторых департаментах министерства юстиции ФРГ буквально все сотрудники имели нацистское прошлое. 90 из 170 юристов, занимавших с 1949 по 1973 годы высокие должности в министерстве являлись членами НСДАП, а 34 человека входили в состав штурмовых отрядов СА (военизированных отрядов партии). «После 1949 года ни один судья и ни один прокурор не были привлечены к ответственности за то, что было ими совершено во времена „Третьего Рейха“. Фактически немецкие юристы амнистировали сами себя», — отмечал ученый.
По его словам, внутри Минюста существовал специальный отдел. Одной из его задач было предупреждать живущих внутри страны и за ее пределами нацистских преступников о приближающейся опасности.
Аналогичные цифры по числу людей, в прошлом работавших на нацистов, были и в других сферах: образовании, медицине и т.д. В целом уволить и поразить в правах огромное количество человек было невозможно, так как без них не могло функционировать само государство. Но из-за таких цифр возникала третья причина, почему нацисты остались в элите: расследования воспринимались ими как угроза самим себе. Потому те, кто остался во власти, всячески торпедировали процессы против бывших членов партии и привлечения их к ответственности.
От министра до канцлера
Больше всего убеждают конкретные примеры. Поэтому вспомним имена конкретных людей. Начать стоит с Курта Кизингера, являвшегося канцлером ФРГ в 1966—1969 годах.
В феврале 1933-го (за месяц до этого Гитлер занял пост рейхсканцлера) он стал членом нацистской партии. Правда, какой-либо служебной активности не проявлял. В 1940-м он получил повестку о призыве в Вермахт, но предпочел пойти на госслужбу: стал работать в Министерстве иностранных дел. Курт являлся заместителем начальника отдела радио, которое отвечало за иностранное вещание. Четыре года спустя его подчиненные написали донос в СС, что Кизингер «демонстративно тормозит антиеврейскую акцию».
В 1968-м активистка Беата Кларсфельд публично дала пощечину канцлеру, назвав ее нацистом. Ее приговорили к четырем месяцам условного срока. Но главное, что дискуссия о прошлом Кизингера стала публичной. Впрочем, еще ранее писатель Гюнтер Грасс призывал политика не становиться канцлером. По иронии судьбы в старости этот классик немецкой литературы признался, что сам в юности, еще до 17-летия, добровольно попытался записаться в вермахт, куда его не взяли, а затем попал в войска СС.
Возможно, репутация бывшего нациста помешала политику год спустя на парламентских выборах: новое правительство создал антифашист Вилли Брандт.
Кизингер являлся третьем канцлером Германии. Первым был Конрад Аденауэр. Правая рука последнего — Ганс Глобке — являлся советником премьера и его ближайшим доверенным лицом, ответственным за кадры и спецслужбы. Формально Глобке не являлся членом СС и даже нацистской партии. Но при Гитлере он сыграл ведущую роль в том, чтобы юридически обосновать преследования евреев. Например, Глобке разрабатывал методички, в которых разъяснял госслужащим, как «распознавать и метить евреев», а также закон об изменении еврейских имен. Кроме того — вместе с коллегами — он предложил ставить штампы в паспорта, чтобы определять людей этой национальности.
В 1952-м у Аденауэра спросили. «Могут ли бывшие нацисты занимать официальные должности?». «Нам просто нужно перестать выискивать нацистов, и вопрос будет исчерпан», — заявил бундесканцлер. Ему аплодировали стоя.
Министром по делам перемещенных лиц, беженцев и жертв войны в правительстве Аденауэра являлся Теодор Оберлендер, являвшийся членом нацистской партии. Во время войны он был политическим руководителем батальона «Нахтигаль». По одной из версий, последний принимал участие в страшном еврейском погроме, произошедшем во Львове с 30 июня по 2 июля 1941 года. По другой — нет. Но, отмечало Би-би-си, ряд исследователей не исключают, что среди погромщиков могли быть военнослужащие «Нахтигаля» в гражданской одежде. Как бы то ни было, Оберлендер несет за это, как минимум, политическую ответветственность.
Более важно, что в своих работах он доказывал необходимость расширения жизненного пространства — нацисты использовали эти взгляды, чтобы оправдать многочисленные убийства на территории Восточной Европы.
В 1959-м Оберлендер попал в центр скандала. Тогда советский агент убил лидера украинского национального движения Степана Бандеру. Но СССР возложил ответственность за произошедшее на спецслужбы ФРГ. По их версии, Степан располагал каким-то компроматом на Оберлендера, с которым тесно сотрудничал в годы войны. Якобы украинец пытался шантажировать его. Но этой версии никто не поверил. А вот сотрудничество с нацистами заставило политика в следующем году выйти в отставку.
Членом НСДАП также являлся Вальтер Шеель, вице-канцлер, затем президент ФРГ, служивший в годы войны на восточном фронте в авиации и дослужившийся до звания лейтенанта. В эту же партию входил министр экономики, а затем финансов Карл Шиллер и многие другие.
***
Сознание немцев изменил американский мини-сериал «Холокост», посвященный геноциду евреев в нацистской Германии. Показанный по телевидению ФРГ в 1979-м, он внезапно вызвал широкую общественную дискуссию и подстегнул интерес немцев к своему прошлому. Через несколько месяцев после показа шоу в ФРГ отменили сроки давности за убийство, чтобы дать возможность привлечь нацистов к ответственности за их участие в Холокосте.
Но на отказ бывших нацистов от своих постов это не повлияло. Потребовалась смена поколений, приход в политику новых людей, у которых не было нацистского прошлого.
Читайте также
